Амина владела искусством быть нужной: умела слушать, чувствовать, понимать. Ее речь, словно шелковая ткань, покрывала разговор тонкой вуалью интереса, уважения и вдохновения. Она была актрисой без сцены, музой без кисти и картин, и волшебницей, способной украсить даже самый обычный день.